Пастернак, Борис Леонидович
Борис Леонидович Пастернак — советский поэт, прозаик, переводчик. Родился 10 февраля 1890 в Москве, умер 30 мая 1960 от рака легких в Переделкине.
Литературная деятельность
В 1914 вышла первая книга стихов «Близнец в тучах». Многие стихотворения этой, а также следующей (Поверх барьеров, 1917) книг он впоследствии значительно переработал, другие никогда не переиздавал.
В том же 1914 он познакомился с Владимиром Маяковским, которому суждено было сыграть огромную роль в судьбе и творчестве Пастернака: «Искусство называлось трагедией, – писал он в Охранной грамоте. – Трагедия называлась Владимир Маяковский. Заглавье скрывало гениально простое открытие, что поэт не автор, но – предмет лирики, от первого лица обращающейся к миру».
Марина Цветаева, посвятившая Пастернаку и Маяковскому статью Эпос и лирика современной России (1933), определяла разницу их поэтик строчкой из Тютчева: «Все во мне и я во всем». Если Владимир Маяковский, писала она, – это «я во всем», то Борис Пастернак, безусловно – «все во мне».
Действительное «лица необщее выраженье» было обретено в третьей по счету книге Пастернака Сестра моя – жизнь (1922). Именно с нее он повел отсчет своему поэтическому творчеству. Книга включила стихи и циклы 1917.
Это – круто налившийся свист, neЭто – щёлканье сдавленных льдинок, neЭто – ночь, леденящая лист, neЭто – двух соловьёв поединок.
Роль в литературе
«Заумная», «маловразумительная» лирика Пастернака оказалась не в чести у читателей. Пытаясь осмыслить ход истории с точки зрения социалистической революции, Пастернак обращается к эпосу. В 1920-х он создает поэмы Высокая болезнь (1923–1928), Девятьсот пятый год (1925–1926), Лейтенант Шмидт (1926–1927), роман в стихах Спекторский (1925–1931).
Наряду с Маяковским, Асеевым, Каменским, Пастернак входил в эти годы в Леф («Левый фронт искусств»), провозгласивший создание нового революционного искусства, «искусства-жизнестроения», должного выполнять «социальный заказ», нести литературу в массы. Отсюда обращение к теме первой русской революции в поэмах Лейтенант Шмидт, Девятьсот пятый год, отсюда же обращение к фигуре современника, обыкновенного «человека без заслуг», ставшего поневоле свидетелем последней русской революции, участником большой Истории – в романе Спекторский. Впрочем, и там, где поэт берет на себя роль повествователя, ощущается свободное, не стесненное никакими формами дыхание лирика.
В начале 1930-х его поэзия переживает «второе рождение». Книга с таким названием вышла в 1932. Пастернак вновь воспевает простые и земные вещи: «огромность квартиры, наводящей грусть», «зимний день в сквозном проеме незадернутых гардин», «пронзительных иволог крик», «вседневное наше бессмертье». Однако и язык его становится иным: упрощается синтаксис, мысль кристаллизуется, находя поддержку в простых и емких формулах, как правило, совпадающих с границами стихотворной строки. Поэт в корне пересматривает раннее творчество, считая его «странной мешаниной из отжившей метафизики и неоперившегося просвещенства». Под конец своей жизни он делил все, что было им сделано, на период «до 1940 года» и – после. Характеризуя первый в очерке Люди и положения (1956–1957), Пастернак писал: «Слух у меня тогда был испорчен выкрутасами и ломкою всего привычного, царившими кругом. Все нормально сказанное отскакивало от меня. Я забывал, что слова сами по себе могут что-то заключать и значить, помимо побрякушек, которыми их увешали… Я во всем искал не сущности, а посторонней остроты».
Попытки забвения
В 1930-е Пастернака почти не печатают. Поселившись в 1936 на даче в Переделкине, он вынужден заниматься переводами. Трагедии Шекспира, Фауст Гете, Мария Стюарт Шиллера, стихи Верлена, Байрона, Китса, Рильке, грузинские поэты. Эти работы вошли в литературу на равных с его оригинальным творчеством.
В военные годы, помимо переводов, Пастернак создает цикл Стихи о войне, включенный в книгу На ранних поездах (1943). После войны он опубликовал еще две книги стихов: Земной простор (1945) и Избранные стихи и поэмы (1945).
В 1930–1940 Пастернак мечтает о настоящей большой прозе, о книге, которая «есть кубический кусок горячей, дымящейся совести». Еще в конце 1910-х он начал писать роман, который, не будучи завершенным, стал повестью Детство Люверс – историей взросления девочки-подростка.
И вот с 1945 по 1955 в муках рождается роман Доктор Живаго, во многом автобиографическое повествование о судьбе русской интеллигенции в первой половине 20 в., особенно в годы Гражданской войны. Главный персонаж, Юрий Живаго, – лирический герой поэта Бориса Пастернака; он врач, но после его смерти остается тонкая книжка стихов, составившая заключительную часть романа.
Юрий Живаго
Стихотворения Юрия Живаго, наряду с поздними стихотворениями из цикла Когда разгуляется (1956–1959) – венец творчества Пастернака, его завет. Слог их прост и прозрачен, но от этого нисколько не бедней, чем язык ранних книг.
В 1956 Пастернак передал роман нескольким журналам, в том числе журналам «Знамя» и «Новый мир», но роман не был принят. Тогда же Пастернак согласился переработать роман, учтя замечания «Нового мира».
В том же году он переправил в Италию в издательство Фельтринелли рукопись своего романа; спустя год вышел на итальянском языке. Одним из условий издателю было перевести Доктора Живаго на европейские языки: французский, немецкий и английский после выпуска его на итальянском. Публикация этого романа на Западе и присуждение за него Нобелевской премии в 1958 «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы» вызвали резкую критику в советской печати. С этого момента началась травля писателя на государственном уровне. Вердикт гласил: «Присуждение награды за художественно убогое, злобное, исполненное ненависти к социализму произведение – это враждебный политический акт, направленный против Советского государства». Пастернака исключили из Союза советских писателей за «действия, несовместимые со званием советского писателя», что означало его литературную и общественную смерть. От Нобелевской премии он вынужден был отказаться. После первой благодарственной телеграммы в адрес Шведской академии, Пастернак отправил вторую: «В силу того значения, которое получила присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться. Не примите за оскорбление мой добровольный отказ». Пастернак написал письмо Н.С.Хрущеву: «Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью и работой».
В СССР Доктор Живаго был напечатан уже после его смерти в 1988. Поставив точку в романе, Пастернак подвел и итог своей жизни: «Все распутано, все названо, просто, прозрачно, печально. Еще раз… даны определения самому дорогому и важному, земле и небу, большому горячему чувству, духу творчества, жизни и смерти…».